Шаманская болезнь
Антрополог Валентина Харитонова о шаманских камланиях, эпилептоидном синдроме и процессе становления шамана
Шаманская болезнь — это довольно странный термин, поскольку, с одной стороны, его можно распространять не только на шаманов, а с другой стороны, мы должны честно сознаться, что это не болезнь. И, может быть, поэтому неслучайно в современной ситуации, когда шаманизм значительно трансформировался, наши новые шаманы, или неошаманы, говоря о шаманской болезни, иногда рассказывают нам самые невероятные ситуации. Например, однажды меня поразила шаманка — во всяком случае, она себя считала таковой, — которая мне сказала в ответ на вопрос, как у нее протекала шаманская болезнь, что это был очень длительный насморк, она страдала несколько лет, потом приехал целитель из Москвы, она пошла к нему и он, посмотрев на нее, сказал: «Да ты же шаманка, тебе же надо учиться, и это у тебя шаманская болезнь. Как только начнешь работать — все пройдет». Увы или ах, так и случилось. Она действительно считает, что это была настоящая шаманская болезнь.
На самом деле, если мы обратимся к шаманской традиции, то, разумеется, там эта шаманская болезнь, и это подчеркивают все исследователи, которые так или иначе занимались традиционным шаманизмом, например, в книге Басилова «Избранники духов», очень популярной сейчас, вы найдете именно этот момент: он оговаривает, что самое важное в шаманской болезни — это психические страдания человека. Причем психические страдания были очень сильными, они проходили с фантастическими галлюцинациями, и это знал не только сам человек, это видели и окружающие — я имею в виду не галлюцинации, а его страдания. Причем эти страдания могли быть не только психического, но и психофизического характера, то есть в этом процессе становления была задействована практически вся психофизиология человека.
НеошаманизмНеошаманизмАнтрополог Валентина Харитонова об исследованиях Майкла Харнера, народном целительстве и городских шаманахНаверное, разумнее говорить о том, что шаманская болезнь — это именно процесс становления шамана, как сейчас западные исследователи в первую очередь и трактуют этот вопрос. Если говорить о том, что было раньше, то мы должны сознаться, что там все происходило настолько мощно, настолько сильно и, с точки зрения чужих по культуре путешественников, наблюдавших подобные явления, абсолютно в варианте психического отклонения, что мы, конечно, должны помнить, что эта первооснова шаманской болезни, видимо, была спровоцирована и психикой, и физиологией шамана, и в том числе культурой. Тот же самый Владимир Николаевич Басилов любил говорить о том, что на самом деле все, что происходит с шаманом в этот период, культурно спровоцировано. И это действительно так, потому что, когда люди жили в достаточно замкнутом окружении, они хорошо знали, кто такой шаман, как происходит становление шамана и что за этим должно последовать. Собственно, по такой накатанной схеме все и происходило. Однако если мы это рассматриваем с позиции нейрофизиологии, с позиции психологии, с позиции даже каких-то соматических проявлений, происходящих в это время с человеком, то мы должны помнить, что это не только явление культуры, а это явление психофизиологии, конечно.
У меня в начале 2000-х годов был большой интердисциплинарный проект по изучению своеобразия личности шаманов, народных целителей и других лиц, которые имеют отношение к подобным проявлениям и к соответствующим магико-мистическим и магико-медицинским практикам. На самом деле было понятно, что это люди, которые не просто проходят определенный вариант интересного становления, но и действительно в результате этого становления что-то меняют в своем сознании, у них меняется работа мозга. Они обретают какой-то вариант работы мозга, с помощью которого они потом ведут свою шаманскую практику. Но вот для того, чтобы прийти к этому, они должны пройти очень солидное становление, которое напоминает психические заболевания.
Само становление шло в разных вариантах. Очень красочно об этом обычно рассказывают и пишут якуты. Скажем, в книжке Ксенофонтова, переизданной в 1992 году, вы можете найти очень много самых разных материалов о том, какие видения испытывали будущие шаманы и как они себя вели в этот период: как они вскакивали ночью, например, голышом убегали из дома, носились на морозе по лесам, иногда их там находили в совершенно неподвижном состоянии, когда люди уже думали, что человек умер, но он снова возвращался к жизни. Те галлюцинации, которые они испытывали, чрезвычайно интересны. Они интересны своим наполнением и для психиатров, для того чтобы соотнести с тем, что происходит у некоторых людей, которых современная психиатрия считает ненормальными. Можно посмотреть другие традиции и другие варианты становления шамана.
Скажем, на северо-востоке Сибири мы можем наблюдать такое явление, как трансвестизм, в результате чего человек тоже становился шаманом.
То есть мужчина становился женщиной, вживался в облик женщины, иногда даже такая «женщина», условно говоря, выходила замуж за мужчину и вела такой определенный вариант жизни. Об этом много писал, например, Тан-Богораз в своих научных работах и литературных трудах. Но эти варианты не очень похожи один на другой, однако суть одна и та же: там везде присутствуют шаманские страдания. То есть человек, для того чтобы стать шаманом, должен был испытывать воздействие духов со стороны, поскольку сама идея шаманизма связана непосредственно с тем, что это человек, у которого, с одной стороны, были предки-шаманы, с другой стороны, его, как избранника, как человека, способного к шаманской деятельности, начинают принуждать к ней эти самые духи. Порой они осознаются как духи предков-шаманов, порой несколько по-иному. Но, так или иначе, человек, как правило, не хочет становиться шаманом. Его заставляют. И это принуждение происходит при очень серьезном воздействии духов именно психического порядка в первую очередь.
Если говорить о том, с какими заболеваниями это может коррелировать, то в советское время, когда шаманов начали рассматривать просто как психически больных людей, им ставили очень разные диагнозы. Причем в принципе можно обратить внимание на то, что эти диагнозы регионально различаются. Скажем, эпилептоидный синдром — это один из диагнозов, который очень часто бывает в Южной Сибири у будущих шаманов или у тех, кто не состоялся как шаман. Какие-то варианты там, конечно, назывались шизофренией. Все это находит какие-то свои подтверждения, если мы смотрим описание процесса становления шамана. И разумеется, это можно соотносить отдаленно, но, наверное, невозможно говорить о том, что шаманы — это просто сумасшедшие, как какое-то время в XVII–XVIII веках казалось первым путешественникам, наблюдавшим процесс шаманских камланий. Естественно, это было совсем непохоже на нашу культуру, и европейцы, приехавшие туда, смотрели на этих людей как на немножко ниже себя стоящих людей. И вот отсюда такое отношение, которое потом вылилось просто в постановку каких-то диагнозов. Но дело в том, что если человеку ставился подобный диагноз — это опять же мы уже говорим о советском периоде — и человека отправляли в психклинику на лечение, то, честно говоря, ничем хорошим это не кончалось. Он, как правило, и шаманом не становился, и терял свои личностные навыки.
5 книг по истории советской этнографии5 книг по истории советской этнографииЧто читать об открытии и интерпретации текстов советских и российских этнографов, рекомендует историк Дмитрий АрзютовОднако тот человек, который проходил своим путем, проходил через это шаманское становление, естественно, превращался в шамана. Что здесь было очень важно в традиционном обществе? Дело в том, что в ситуации, когда человек впадал в такое состояние, которое можно было обозначить как «кандидат в шаманы», к нему приглашали большого шамана — человека, способного понять, что с ним происходит. И в результате камлания определенного типа этот старший шаман обычно делал свое умозаключение. Либо он говорил, что этот человек будет шаманом, и тогда, как правило, брал его в ученики, если традиция позволяла такое, либо он говорил, что это, конечно же, психически больной и его необходимо лечить. Разумеется, он говорил не такими словами, как я сейчас говорю, поскольку для них это было вселение духов, это была одержимость, нужно было этих духов изгонять. То есть два варианта: либо мы духов отгоняем, либо, наоборот, мы знакомим этого будущего шамана с духами-помощниками, с его духами-хранителями, покровителями, с помощью которых он будет впоследствии работать, проводя свои шаманские камлания.
Мы говорим о том, что шаманская болезнь — это процесс становления шамана. Однако у нас есть разные шаманские техники и разные варианты шаманских практик. Все то, о чем я сказала ранее, связано, как правило, с техникой, которая называется «путешествие шамана», дополнительной техникой «изгнание шаманских духов» или общение с ними в каком-то другом варианте. Есть еще одна техника, которая сейчас очень активно используется в Бурятии. Она в большей степени имеет отношение к Центральной Азии, нежели к традициям наших сибирских народов, — это техника вселения духа. Здесь немного другая процедура и шаманской болезни самой по себе, и становления шамана. Если при «путешествии шамана» очень важно было понять, что этот человек должен стать шаманом, и провести с ним специальное камлание, осуществить как бы финал такого посвящения, инициации, то в данной ситуации у нас не разовое посвящение, не разовая инициация, а поэтапное посвящение. И тогда получается, что можно начать заниматься шаманской практикой, почти не испытывая страданий шаманской болезни.
Как только обнаруживаются первые признаки того, что человек может стать шаманом, он обращается к вышестоящим шаманам, которые прошли довольно много посвящений. Скажем, в той традиции, которую я упомянула, — вселение духов — говорят либо о девяти посвящений, либо о тринадцати посвящений, в результате чего человек обретает почти божественный статус, он становится шаманом-заарином, таким священным лицом по сути. А изначально он проходит поэтапно такие посвящения и обучение, причем обучение может идти в самом прямом смысле.
Сейчас у нас есть чрезвычайно интересное общество в Улан-Удэ под названием «Тэнгэри», где активно посвящают современных шаманов, используя старобурятские традиции.
Причем они сейчас были привнесены в нашу реальность из Северной Монголии, где живут буряты, и нынешние буряты, проживающие в Республике Бурятия, посвящались там, обретая это знание и проходя свои многочисленные посвящения. Теперь же это идет в самой Бурятии. Причем могут посвящать не только бурятов, этнических бурятов, но и представителей других национальностей.
Там это проходит тоже достаточно болезненно, особенно если у человека были позывы к тому, чтобы началась шаманская болезнь, чтобы он буквально свалился в нее. Но тем не менее это идет в большей степени как тренинг, и это действительно такое поэтапное становление шамана, где на каждом этапе его обучают определенному варианту работы. Что это такое? Это работа в измененном состоянии сознания. И если в традиции шаман как бы сам, иногда одномоментно — очень часто именно такое бывало — сваливался как бы в это измененное состояние сознания, он вдруг совершенно неожиданно для себя начинал кого-то видеть, что-то слышать, его преследовали голоса, которые что-то от него требовали во время шаманской болезни, он видел этих духов в совершенно страшных вариантах, они мучили его, могли его терзать, и это было, так сказать, сигналом к тому, чтобы выйти из этой ситуации. Его разово посвящали, и он начинал справляться со всем тем, что он видел и слышал.
Здесь это проходит в более мягкой форме, и, соответственно, человек просто обретает как бы всякий раз новую возможность, новый вариант такой работы в измененном состоянии сознания. И надо сказать, что сейчас вообще очень резко изменилось преставление о шаманской болезни. Нынешние шаманы не только, как я сначала сказала, говорят о том, что три года был насморк, но они говорят, как правило, либо о каких-то физических страданиях, которые их преследовали, либо о депрессивных состояниях, либо о том и другом, иногда речь может идти о чем-то ином. И, кстати, к подобного рода деятельности может приводить, естественно, не только шаманская болезнь, особенно в таких классических вариантах, о которых мы упомянули в начале нашего разговора, а здесь могут быть самые разные иные варианты, когда человек, например, получает травму, связанную с мозгом, и он вдруг начинает видеть, слышать и обращается тоже либо к шаманской практике, либо к целительской практике, либо еще к какой-то. Надо сказать, что это пока недостаточно изученные моменты и, наверное, в будущем это будет исследовано, но именно в интердисциплинарном варианте, когда нейрофизиологи, психиатры, психологи, биофизики и биохимики объединятся и рассмотрят это со всех сторон. Хотя в настоящее время уже есть такие интересные исследования.
Валентина Харитонова
доктор исторических наук, кандидат филологических наук, руководитель группы медицинской антропологии Института этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая РАН
Все материалы автора
https://youtu.be/AXwd6dKGRco
